Лужков вслед за Москомнаследием назвал борьбу за "дачу Муромцева" спекуляцией, Искусство

Мэр Москвы Юрий Лужков заявил во вторник в эфире телеканала ТВЦ, что сгоревшее в начале января здание в Царицыне было не "Дачей Муромцева", а бараком и назвал разговоры по поводу якобы утраченного объекта культурного наследия спекуляцией, сообщает "Интерфакс".

Лужков отметил, что "Дачи Муромцева", на которой якобы произошел пожар в начале этого года, фактически нет в российской столице уже несколько десятилетий. По его словам, дача председателя первой Государственной думы Сергея Муромцева была построена в начале XX века. Однако во время Великой Отечественной войны рядом с ней разорвалась авиационная бомба, в результате чего строение серьезно пострадало. Затем в 1960-е годы после полного разбора дачи на ее месте был построен барак, в котором жили горожане до 1996 года.

"Потом власти приняли решение о переселении всех жильцов, они получили квартиры. Но поскольку это Царицыно, власти барак не разобрали, люди стали вторично пользоваться этим строением и утверждают, что живут в нем. Но у них есть другие квартиры, предоставленные городом", - сказал Лужков.

"Я с сожалением наблюдал за тем, что определенные люди, которые считают себя оберегателями архитектурных ценностей, до сих пор поддерживают вопрос вокруг сгоревшей так называемой "Дачи Муромцева", - сказал мэр.

Столичный градоначальник фактически повторил пятничное заявление пресс-службы Москомнаследия. Там тоже сослались на историю с возведением на месте дачи Муромцева барака, не имеющего культурной ценности, а про защитников этого места сказали так: "Для некоторых это еще и излюбленный и доступный плацдарм для разного рода инсинуаций и сомнительных интерпретаций, на котором можно быстро обзавестись громкой славой ревнителя старины. Таких примеров уже было много, но ситуация с так называемой "дачей С.Н.Муромцева" выделяется среди них отсутствием изобретательности и полной безосновательностью требований. Однако все это не имеет даже косвенного отношения к защите памятников"

Возникает поистине кафкианское ощущение после слов Лужкова и заявления Москомнаследия. Не очень понятно, с кем они полемизируют. Ни в одном интервью, ни в одном заявлении никто из защитников этого места не говорил, что сгоревший дом - та самая дача Муромцева. "Сохранилась фотография того самого дома Муромцевых который был снесен в 1964 году. На этом месте я жил с мамой и бабушкой. Вот эти окошки", - рассказывал на пожарище телеканалу "Культура" один из хранителей дома Николай Болдырев.

Речь шла и идет совершенно о другом. Напомним, именно тот барак, на ничтожности которого в качестве культурного места настаивают московские власти, связан с судьбой знаменитого писателя Венедикта Ерофеева. Писатель жил там некоторое время, там написал эссе "Василий Розанов глазами эксцентрика".

В дом, украшенный до пожара табличкой – "Здесь был Ерофеев", писатель впервые пришел в 1973 году. История вполне в его духе. "У него была тяжелая жизненная ситуация. Он умудрился потерять все документы, паспорт, и общая знакомая матери его сюда привела. У нас беседка в саду стояла. Его туда заселили временно. Это "временно" продолжалось год. Написал он там "Розанова глазами эксцентрика", которого отдал в самиздат "Вече", – рассказывал Болдырев телеканалу "Культура" прошлым летом.

С того времени жильцы дома – семья Болдыревых – стали его близкими друзьями. Туда он приходил часто. Дача первого председателя Госдумы России Муромцева, где в свое время бывали и писатель Бунин, и скульптор Клыков, и художник Глазунов, напоминала Ерофееву родной поселок в Хибинах. "Там точно такие же бараки", – объяснял он.

Здесь собрались люди, близкие по духу. Еще во время реконструкции дома на чердаке и в подвале были найдены старинные книги и пищущие машинки, принадлежавшие Муромцеву. Все это бережно хранилось, пока не был создан краеведческий музей, для которого освободили одну из квартир. Раритеты Муромцева – это лишь часть экспонатов музея. В доме часто бывали художники, поэты, литераторы. Здесь издавался толстый сам самиздатовский журнал "Вече".

Летом в саду проходили ерофеевские чтения. Веничка читал только что написанную им тогда "Вальпургиеву ночь". Когда у него пропал голос, стал объясняться с друзьями с помощью записок. Эти листки бережно хранились вместе с редкими фотографиями. Они чудом уцелели при пожаре.

Напомним, Литературный музей признал существование народного музея Ерофеева. В нем бывали сотрудники литмузея и была достигнута устная договоренность об обмене выставками.

Напомним также, что "Архнадзор" настаивает на срочном рассмотрении своей заявки на признание за этим местом статуса достопримечательного места и на том, чтобы этот уникальный дом и музей были восстановлены.

В свете этого, заявления Лужкова и Москомнаследия позволяют сделать вывод, что для них Венедикт Ерофеев не является значимым российским писателем, а та настойчивость, с которой продолжаются попытки уничтожить это место, говорит о страхе, который испытывает московская власть по отношению ко всему, что связано с проявлением свободы. В данном случае - по отношению к самостийному народному музею поистине народного Венички Ерофеева.