В.Козловский. Июньская революция в Америке, USA

На прошлой неделе в Америке произошла революция. В ней отменили частную собственность. Но никто не вышел на улицу.

Американцы демонстрируют против войны и антитеррористического закона, на данный момент не ущемившего права ни одного из них, восстают против дурного обращения с пленными головорезами и их священной книгой, но никто не вышел протестовать против отнятия у народа права частной собственности, на котором зиждятся все остальные его права.

"Правительство создается для защиты собственности всех видов", – писал в 1782 году Джеймс Мэдисон. Другие отцы-основатели США ставили право собственности так высоко, что верили: правительство законно лишь постольку, поскольку оно защищает это право. Они верили, что все народные вольности зависят от незыблемости частной собственности.

И Мэдисон, и Томас Джефферсон, и Бенджамин Франклин были последователями философа Джона Лока, который учил, что защита частной собственности, прежде всего вашего дома и земли, есть основная задача любого законного правительства и, если угодно, главная причина его вообще иметь. Лок писал, что люди договариваются завести себе правительство прежде всего для того, чтобы оно оберегало их имущество.

Как говорил накануне американской революции виргинец Артур Ли, "право собственности суть залог всякого любого права, и отобрать его у людей означает по сути дела лишить их свободы". После подписания Конституции Джон Адамс заметил, что ее создатели вдохновлялись убеждением, что "собственность должна быть обеспечена, а иначе свобода существовать не может". На прошлой неделе американцам дали понять, что принцип "мой дом – моя крепость" не следует возводить в культ. Правда, он никогда не был абсолютен: Пятая поправка к Конституции дает властям право отчуждать имущество граждан "в общественное пользование", если они заплатят владельцам "справедливую компенсацию".

Под общественным пользованием традиционно понималось строительство фортов, а потом – железных дорог, автострад, парков или больниц.

В идеале дорога должна проходить по прямой. Если на пути стоят дома, то правительство имеет право в принудительном порядке купить их и потом снести.

Оно платит за них компенсацию, которая редко вполне "справедлива" хотя бы потому, что в нее не входит стоимость адвокатов, оценщиков и переезда на новое место. И невозможно справедливо оценить боль расставания с насиженным гнездом.
Всегда были люди, не одобрявшие такого изъятия из священного права частной собственности, но большинство граждан его принимали. В 1950-х годах эта привилегия государства стала использоваться и для ликвидации трущобных и вообще так называемых "больных" (blighted) районов.

Но на минувшей неделе либеральное большинство Верховного суда США приняло решение, дающее властям право экспроприировать дома и землю у одних частных лиц с тем, чтобы отдать это участок другим частным лицам под застройку, которая сулит властям большие налоги, чем они получали с экспроприированных. Пером большинства водил не Джон Мэдисон, а Владимир Ильич.

В Нью-Лондоне (штат Коннектикут) намерены экспроприировать частные дома, потому что гигантской корпорации хочется построить на их месте гостиницу с видом на Лонг-Айлендский залив и виллы.

Нью-Лондон в старые времена был вторым китобойным портом Америки, а до недавнего времени содержал огромную базу подлодок.

Сейчас он постепенно чахнет, и местные власти ищут новые источники налогов, которые питают политиков, как кровь – вампиров, ибо чем больше они соберут налогов, тем больше смогут покупать голоса избирателей.

Сейчас самым большим налогоплательщиком в Нью-Лондоне является фармацевтическая корпорация Pfizer, подарившая миру виагру. Это она хочет построить на берегу залива гостиницу и виллы. Беда в том, что на облюбованном ею месте уже есть частные дома. 87-летняя Вильгельмина Дери, например, живет там с 1918 года в том же самом доме, в котором она родилась. В соседнем – живут сын Дери и его семья.

Микрорайон, на который зарятся отцы города, не трущобный и не "больной", хотя и небогатый. Дома ухоженные, но не виллы. Я знаю на берегах залива сотни таких местечек, над которыми теперь повис дамоклов меч. По всей стране их тысячи.

Отцы города распорядились, чтобы владельцы продали свою недвижимость и уступили место строениям корпорации, которые принесут Нью-Лондону гораздо больше налогов.
Изгоняемые в отчаянии обратились в суд, и вот сейчас проиграли. Им осталось надеяться лишь на законодателей, которые могут принять местные законы, оберегающие их собственность. Но могут и не принять, ибо политики любят власть.

Граждане Нью-Лондона теоретически могут избрать новых отцов города, чтобы положить конец экспроприации, но совсем не обязательно это сделают, рассчитывая поживиться за счет новых налогов. Большинству тамошних обывателей может даже понравиться такой исход дела.

Верховный суд мог защитить права меньшинства, но пятеро его либеральных членов приняли позорное решение отнять у А и отдать Б, ибо Б будет платить больше налогов и таким образом споспешествовать "общественному благу", каковое понятие было лукаво подставлено судом вместо "общественного пользования". Интересами "общественного блага" можно оправдать абсолютно любое действие властей.

Это не то, что имели в виду Мэдисон и Джефферсон, как раз опасавшиеся такого исхода. Вот почему замещение каждой вакансии в Верховном суде вызывает такие баталии между партиями. Его консервативная фракция, естественно, голосовала против этого уродского эдикта, но ее забаллотировали одним голосом, и теперь все американцы зависят от милости властей, уже роняющих слюну.

Америка все меньше похожа на ту страну, в которую мы когда-то приехали.